Отправляясь в тайгу, каждый раз я готовлюсь, что меня будут сжирать москиты. А если ещё и жарко будет, гнить тебе под энцефалиткой и москиткой.
С такими мыслями я отправлялся и на волонтёрский проект Северного Урала, где ребята строят эко-тропу от истока Печоры до плато Маньпупунёр. В этом году последние смены. А проект отличный!
Сколько всякого написано и снято, и везде эти кровососы неотъемлемая часть, но только не в этот раз. Наш лагерь стоял прямо у Печоры, в низине, у воды. Только это исток и Печора там не Великая северная река, а ручей в 1-1,5м шириной. Так вот в этом самом месте все москиты выходили на кормёжку по расписанию, строго друг за другом.
Первые на охоту выходили оводы и слепни. Ровно час они кружили. Следом появлялись мошки. Тоже на час. И последний час забирали комары. В итоге всего лишь 3 часа в сутки мы смирно сидели на донорстве. Лично я даже не замечал какого-то дискомфорта.
Волшебное место ведь даже на плато, где всё продувается, этих товарищей было в разы больше и дольше.
С такими мыслями я отправлялся и на волонтёрский проект Северного Урала, где ребята строят эко-тропу от истока Печоры до плато Маньпупунёр. В этом году последние смены. А проект отличный!
Сколько всякого написано и снято, и везде эти кровососы неотъемлемая часть, но только не в этот раз. Наш лагерь стоял прямо у Печоры, в низине, у воды. Только это исток и Печора там не Великая северная река, а ручей в 1-1,5м шириной. Так вот в этом самом месте все москиты выходили на кормёжку по расписанию, строго друг за другом.
Первые на охоту выходили оводы и слепни. Ровно час они кружили. Следом появлялись мошки. Тоже на час. И последний час забирали комары. В итоге всего лишь 3 часа в сутки мы смирно сидели на донорстве. Лично я даже не замечал какого-то дискомфорта.
Волшебное место ведь даже на плато, где всё продувается, этих товарищей было в разы больше и дольше.